Cтарые немецкие домики. Тишина. На улице мало людей. Только мамы с детьми куда-то спешат, пробегая мимо нас. Мы идём в серое трёхэтажное здание. Утро Артёма начинается на радио «MAXIMUM» с записи своей программы «Жизнь на Луне». Луна — это Калининградская область, естественный спутник Земли. Программа про жизнь в нашем городе.

Радиорубка похожа на маленький куб. Тесно. В нём помещается только стол с аппаратурой, стул и человек.

Артём сидит в серых брюках, тёмно-серой кофте из-под короткой выглядывает ворот голубой рубашки, куртка болотного цвета висит на стуле позади него. Его большие карие глаза устремлены в планшет, откуда он читает новости.

— Опять по городу бегает стая бездомных собак, — раздается мягкий мужской голос из рубки. — И как-то мне кажется, что это одна из наших главных достопримечательностей. Посмотреть на Канта, на янтарь, а теперь давайте поедем и поищем стаю бродячих собак. Легендарная стая, можно на её фоне сфотографироваться.

Город уже проснулся. На улице шумно передвигаются машины и люди, которые снова куда-то спешат. Мы идём по аллеи в сторону кинотеатра «Заря».

—Вы бы хотели, чтобы Калининградцы смотрели элитарную культуру, а не только блокбастеры? — спрашиваю я, поспевая за Артёмом.

—Да я бы хотел, чтобы всё смотрели, не закрывались от нового. Вот это самое печальное. Я бы и не делил на элитарную и не элитарную. Я просто знаю, у некоторых людей горизонт событий — это то, что перед носом: щётка, зубная паста, компьютер, работа, сон, то есть они как будто живут за каким-то занавесом. Но важно, что они дальше вот этого ничего видеть не хотят, ну в определённых сферах. Во всём остальном, что не касается их профессии, они не готовы немного напрячься. Поэтому я бы просто сказал, что надо быть открытыми ко всему, и это очень важно.

—Вы в своей программе сказали, что на фестивале кино стран Европейского союза будет показано детское кино. Оно востребовано?

—На самом деле, это давняя история. Всегда очень сложно сделать детскую программу. У нас, например, в Советском союзе, снимали фильмы для детей. Их было довольно много, вспомнить только программу «В гостях у сказки». Сейчас это исчезло, то есть с экранов кино это вообще исчезло. У нас совсем нет детских фильмов .

На предстоящем 12 фестивале мы сумели собрать вместе 4 детских фильма из Германии, Чехии, Эстонии и Испании, это совсем немного, но это уже событие. Я бы сказал, сейчас это редкость, а для российского кино детский фильм вообще уникальный случай. Например, 7 декабря, мы показали фильм «Хороший мальчик».Это история про обычного мальчика 13 лет, который влюбляется в свою учительницу по английскому языку.

Я подумал, что это такой позитивный, веселый, жизненный фильм, с простым отношением к учебе, любви и жизни. Мы попробовали поговорить об этом со школам, и оказалось, что учителя не готовы вести учеников на такой фильм. Для них это катастрофически. Они боятся, что на них в результате пожалуются. Я очень надеюсь, что родители понимают, что это просто история. Фильмы нужны для того, чтобы сбежать в вымышленную реальность, а за одно поразмыслить о своей собственной.

—А если на детские фильмы придёт большое количество людей, Вы будете дальше показывать такое кино?

—Если будет понимание, что зрители хотят, можно ехать в тот же Люпек ( прим. ред. — город в Германии, где ежегодно проходит фестиваль детского кино), разговаривать, пытаться договориться, найти правообладателей. Здесь обязательно нужен финансовый партнёр или грант. Чтобы официально показать кино — это довольно дорогостоящая история: нужно купить все права, сделать перевод, или в случае с детьми, это должны быть не субтитры, а дубляж. Но в целом, мне кажется, это абсолютно шикарная вещь. Она бы меняла людей, делала бы их более открытыми, более разносторонними. Дети были бы нацелены на всемирную продукцию. Они бы понимали, что хорошее кино делается во всём мире, а не только в США. Все просто разные, и некоторые фильмы не доходят до них, потому что бюджеты не те или предназначены только для местной аудитории. Сами истории могут быть прекрасны, и здоровы рассказаны, но мы о них просто не знаем, — отвечает Артём, открывая прозрачную дверь в офис кинотеатра «Заря» и пропуская нас вперёд.

Мы поднимаемся по лестницам, поворачиваем налево и заходим в тёмную комнату, которая оборудована большим количеством компьютеров. За одним из них сидит мужчина в жёлтой куртке, его зовут Игорь. На экране открыто много разных программ.

—Сегодня мы будем показывать Якутский фильм «Мой убийца», пытаемся скачать его для официального показа. Файл большой, весь день качается, — объясняет Артём. — Этот фильм — что-то новое. Сейчас в Якутии, я так понимаю, некая киношкола своя организуется: самобытная, абсолютно непохожая, с другими ландшафтами, природой, темпом, своими ритмами, громкостью и историей.

—Какой был первый фильм, который Вы посмотрели в детстве, и поняли, что хотите этим заниматься?

—Я как раз вчера показывал его в киноклубе. Это французский фильм, снятый испанским режиссёром, Луисом Бунюэлем, другом художника Сальвадора Дали, они когда-то приехали в 20-е годы в Париж и сняли там вместе фильм «Андалузский пёс». Спустя 30 лет Бунюэль вернулся в Париж и снял, как мне кажется, свои лучшие фильмы, в том числе и «Скромное обаяние буржуазии». Он был снят в том году, когда я родился. Я не очень верю в знаки, но забавное совпадение, на тот момент, когда я его посмотрел, мне было 13 лет, и я, естественно, не знал, что мы ровесники с этим фильмом. Тогда я понял, что кино способно сделать те вещи, которые не может даже литература. Мне казалось, что кино намного примитивнее, что это попытка рассказать историю с помощью каких-то блестящих спец эффектов. И этот фильм меня абсолютно в этом разубедил, я понял, что кино — это совсем другое, и его возможности потрясающе. Сейчас фильмы удивляют меня реже, чем когда мне было 13, тогда были фильмы-откровения. Я видел что-то и понимал, что я ничего подобного никогда не смотрел.

«Фильм скачался, всё в порядке», — произнёс Игорь.

Мы выходим из офиса на улицу и идём в арт-пространство «Квартира», где пройдёт новогодняя фотосъёмка для фестиваля кино стран Европейского союза. Идём сквозь узкие улочки, разговариваем о нынешней проблеме кинотеатра «Заря». Два маленьких кинозала, под названием «Артишок» и «Гардероб», закрыты. По словам Артёма, кинотеатр посетил с инспекцией районный прокурор. Он выяснил, что исторические лестницы зала «Артишок» не соответствуют пожарным нормативам.

—Когда откроются «Артишок» и «Гардероб», чтобы люди смотрели фильмы в уютных маленьких залах?

—Прежде всего это денежный вопрос. Это будет дорого стоить и долго окупаться. У собственников есть понимание, что они двигаются в направлении реконструкции, им не хочется вкладывать деньги в такие долгие позиции. Если бы им сказали «да, вы сегодня вложите полтора миллиона, чтобы открыть эти два зала, и через месяц вам это окупится». То это не так, через месяц это не случится. Там нужен, например, год. Но им не выгодно это вложение, поэтому в данном случае здесь просто экономят. Для нас это очень печально, однозальному кинотеатру конкурировать в современном кинобизнесе с его торговыми центрами и мультиплексами, тем более с таким большим залом. Будь у нас зал поменьше, не на 340 мест, а на 100 мест, например, и то было бы проще. А так, большие площади, большие затраты на содержание. А собрать полный зал способные только крупные кинофестивали.

—Сейчас у вас будет фестиваль, он поможет?

—В каком-то смысле поможет. Ну, один месяц у нас будет фестиваль, а потом будет месяц февраль, который даже с тремя залами всегда в минусе, — объясняет Артём. Мы подошли к арт-пространству «Квартира», но, оказалось, что в нём нет света до вечера, поэтому фотосъёмку решено было провести в кинотеатре «Заря».

«Но мы сегодня сюда ещё придём», — сказал владелец необычного места перед возвращением.

Мы заходим в холл исторического кинотеатра. Глядя на интерьер, кажется, что попадаешь в другую реальность. Здесь переплетена немецкая история и современный Калининград. Арочные проёмы из кирпича похоже сохранились со времён постройки, а мебель, обшитая красным бархатом, как будто привезена из дома царской семьи. На стенах висят картины, портреты, афиши предстоящих мероприятий. На столах стоят свечи, свет немного приглушён. Со стороны барной стойки доносится запах свежезаваренного кофе.

Артёма гримируют девушки. Ну вылитый Дед Мороз получился, только современный, всё-таки шубы нет, а в руках держит вейп и пускает пар.

Фотосъёмка закончилась, и мы едем забирать дочь Артёма. Сегодня папа ведёт Еву на балет.

Артём привёз дочку на машине ко Дворцу творчества пораньше. Постоянно улыбающаяся кучерявая девочка грациозно бежит переодеваться, а мы остаёмся ждать её на лавочке.

—Ева в принципе всё с удовольствием делает. Она проста и легка на подъём. У неё такой характер. Нет ничего, чего она не хотела бы. На любой кружок она говорит да, — тепло рассказывает папа Евы.

—Артём, у Вашей дочери есть мечта?

—Пока ярко выраженной единственной мечты нет, но явно связанное что-то с искусством и творчеством. Она очень артистична, правда иногда немного застенчива. Если она за что-то зацепится, то мы ей поможем. У неё есть желание ЖИТЬ интересно. Мне кажется, это самое главное.

—Мы говорили о том, что для развития города необходимо хотя бы оставаться в нём. А как Вы думаете, Ваша дочь поддержит эту идею?

—Это её выбор. Я готов ей показать мир, показать, что есть другие города: Москва, Санкт-Петербург, Берлин, Лондон... А она уже сама решит, где ей нравится.

Ева, переодевшись в танцевальный купальник, подбегает к папе и садится рядом на скамеечку.

—Ева, какая у тебя мечта? — задаёт вопрос Артём своей дочери.

—Нуу, у меня много мечт. Одна из них — это единорог, отвечает Ева, болтая ножками.

—Вот это достойная мечта. Как раз в кинотеатре «Заря» мы хотим сделать большое стойло для единорога, где они будут кормиться золотым сеном.

Ева громко смеётся.

— Вообще, я хочу стать танцовщицей, хочу учиться танцевать. А может и актррррррисой, — смеётся и убегает с подружками.

—Если она выйдет на уровень, который позволит гастролировать, то это будет классно, — рассказывает Артём. —Тогда она будет ездить не как наш ребёнок, куда мы хотим, туда и везем. А будет ездить туда, куда заслуживает. Я сам всю школу провел в разъездах. Я занимался маленьким теннисом, пинг-понгом. Это тоже формирует, когда ты понимаешь, что в 7 лет тебя позвали, а не родители взяли. Значит ты что-то умеешь, ты заслужил — это важно.

Учительница Евы собирает детей в актовый зал на репетицию, мы тоже идём посмотреть. Маленькие девочки в одинаковых чёрных балетных купальниках с аккуратными причёсками синхронно танцуют с веточками. Они старательно тянут носочки и внимательно слушают замечания преподавателя.

Это действительно портал внутрь Артёма Рыжкова. Комната наполнена сотнями книг, тысячами дисков, множеством пластинок разных авторов. В левом углу стоит стол для пинг-понга. У правой стены — проигрыватель, который издаёт чудесные звуки джаза. Артём меняет стороны пластинок.

Кажется, что каждая вещь стоит на своём месте, на стеллажах аккуратно расставлены диски и книги, пластинки уложены в коробках. С потолка свисают ключики с крылышками, как в Гарри Поттере и «Философском камне», только они не начинают за тобой бешено гнаться, а мирно парят в воздухе.

Людей в «Квартире» немного. Показ Якутского фильма не состоялся, в этот пятничный вечер жители города на концерте Веры Полозковой. Без большого количества людей это место становится ещё загадочнее. Девушка перебирает коробку с пластинками, мужчина на скамейке листает книгу. Другая часть пришедших разговаривает с владельцем пространства в первой комнате поменьше.

После разговора Том собирается домой, складывает ноутбук и провода. Сын прощается с папой и уходит.

—Не жалко было переезжать из квартиры?

—Нет. Я не так привязан к месту. Интересно путешествовать по городу, смотреть его с разных мест. Даже этаж, на котором ты живёшь, уже перспективу меняет.

Всё, что в квартире, мебель, пластинки, альбомы, аппаратура – это всё, что меня окружало. За 6 лет существования арт-пространство как-то частично поменялось. Всё продаётся. Что-то мы продаем, что-то приобретаем, но всегда что-то по-настоящему любим. Мы не продаём то, что нам самим не нравится.

Моя коллекция меняется, в квартире продаётся любая вещь. Те вещи, которые для меня наиболее цены, у меня с ними что-то связано, стоят дороже. На те деньги, которые что-то раскупят, мы купим что-то новое. Процесс покупки проходит постепенно. Те вещи, которые были 6 лет назад, они есть, но их значительно меньше. Но это не стало менее моё место. Здесь какие-то новые штуки, которые меня увлекают сегодня, а не вчера, потому что я тоже меняюсь, что-то, что нравилось 6 лет назад сегодня может быть уже не тем, что раньше.